Дмитрий Надеждин: «Вместо священника стал ветеринаром, чтобы спасать жизни»
Ветеринарным врачом я работаю более 10 лет, из них последние 6 лет - в формате выездной практики.
С детства я любил все живое, все, что движется и дышит, однако в ветеринарию пришел не сразу. После окончания школы крайне сложно понять, кем ты действительно хочешь стать и какую ответственность несет выбранная профессия. Одной из моих детских мечт было стать священником, однако я не прошел вступительное собеседование и в итоге решил поступать на ветеринарный факультет.
На первом курсе ветеринарной академии я разочаровался в себе и даже задумывался об отчислении. Но именно тогда в моей жизни появились люди, которые остались со мной до сих пор. Они помогли мне взглянуть на профессию иначе - глубже, осознаннее, с настоящим уважением к жизни каждого живого существа.
От запущенного случая до эвтаназии
Поскольку моя основная деятельность - выезд на дом, я ежедневно сталкиваюсь с самыми разными историями владельцев и их питомцев.
Большая часть моей работы до сих пор остается там, где я родился. Очень часто животные находятся на самовыгуле, не вакцинированы, собак кормят костями, а к врачу обращаются лишь тогда, когда состояние становится критическим и счет идет на часы или дни. Подобных случаев - множество. И все же в большинстве ситуаций удается оказать экстренную помощь, при необходимости направить пациента в ближайшую ветеринарную клинику на дополнительные исследования и сопровождать его до момента выздоровления и постановки точного диагноза.
Однако бывают и случаи, выходящие за границы любой человечности. Сейчас это происходит реже, но все же встречается. Владельцы вызывают меня для эвтаназии, описывая тяжелые симптомы, убеждая в безнадежности состояния питомца. Но иногда по прибытии я вижу абсолютно здоровое животное или с незначительными отклонениями. И тогда выясняется, что причинами такого решения становятся испорченный диван, поцарапанная мебель или лужа на полу. В большинстве подобных ситуаций это не «поведение назло», а проявление болезни, боли или стресса.
Особенно отчетливо в памяти остался один случай в начале моей выездной практики. Меня вызвали для усыпления пожилого кота. При осмотре стало очевидно: у него есть хронические заболевания, но они не являются показанием для эвтаназии. Его постоянное мяуканье могло быть связано с болью или возрастными изменениями. Я отказался от процедуры и предложил обследование и уход. Хозяйка попыталась предложить мне крупную сумму, но я уехал. Позже меня одолел страх, что я поступил безответственно, и я решил забрать кота, провести диагностику и найти ему новых владельцев. Когда я позвонил, выяснилось, что был вызван другой врач, который без раздумий провел эвтаназию и отправил тело на кремацию.
С тех пор я твердо решил оставить подобных животных у себя или передавать их на передержку - находить людей, готовых бороться за их жизнь. Я и мои коллеги не раз становились для них последним шансом.
В числе спасенных был и Манул
История кота Манула разлетелась по всему интернету, но началась она вполне обыденно - с телефонных звонков. Около года назад мне неоднократно названивал нетрезвый мужчина и спрашивал, сколько стоит усыпить его пожилого кота. Я спокойно озвучивал стоимость выезда, эвтаназии и кремации. На этом разговор обычно заканчивался. И так не один раз.
В один из вечеров он позвонил снова с тем же вопросом. Я ответил, что уже озвучивал условия, и добавил, что для принятия решения мне необходимо хотя бы осмотреть животное. В заранее обговоренное время владелец на связь не вышел, но примерно через час снова позвонил. Тогда я всё же выехал по адресу для осмотра питомца.
Картина, которую я увидел, была тяжелой. В квартире жили люди, находившиеся в состоянии алкогольного опьянения, вокруг царил беспорядок. Кот был заперт в отдельной комнате. Фекалии были повсюду. После осмотра владелец пояснил, что хочет усыпить животное из-за того, что кот якобы «все время писает и гадит». Однако, находясь в подобных условиях, та самая комната, по сути, и была для него огромным лотком.Усыплять я отказался, владелец возмутился. Но и оставить этого кота я не мог, учитывая мой предыдущий опыт.
Я принял решение забрать кота. Хозяева не только не возражали, но, напротив, обрадовались - им было проще избавиться от него любым образом. Дальше мне предстояло найти передержку, соблюсти карантин и провести обследование. Кота мы назвали Манулом - уж очень он был на него похож.
На передержку согласилась тетя Ира. После карантина мы прошли необходимые обследования. Серьезных проблем со здоровьем у Манула выявлено не было, только возрастные изменения, требующие внимания и контроля. Основные сложности оказались психологическими - последствия прежних условий содержания. Манул боялся людей, подолгу прятался под кроватью, выходил лишь ночью - поесть и сходить в туалет.
Поиск новых владельцев мы начали не сразу. Со временем тетя Ира призналась, что не готова с ним расстаться. Манул стал ей по-настоящему дорог. Они привыкли друг к другу, сроднились.
Спустя год разница в его поведении и состоянии колоссальная. Манул больше не прячется, он играет, подходит к людям, принимает ласку. Любовь и забота сделали свое дело: они залечили его раны, как физические, так и душевные. Это большая редкость и огромное счастье.
Манул - возрастной кот, и особенно ценно, что свою старость он проведет в любви, покое и рядом с человеком, который стал для него по-настоящему родным.
Всего за время моей выездной практики подобных пациентов было около десяти. Речь идет лишь о тех случаях, когда владельцы выходили на связь именно со мной. И сложно даже представить, сколько подобных историй происходило за то время, когда я работал в клинике - у меня и у моих коллег.
Такие ситуации не были редкостью, но важно подчеркнуть: никого мы не бросали. Каждому животному старались помочь, найти передержку, оказать лечение и, при необходимости, пристроить в новый дом.
Я также хочу отметить, что эти истории не делают меня каким-то исключительным среди ветеринарных врачей. В моем окружении много достойных специалистов, и я уверен, что каждый из них поступил бы точно так же, окажись на моем месте. Ведь для большинства из нас это не «работа», а ответственность за жизнь.
Мы в ответе за тех, кого приручили
Сегодня ветеринарные услуги и исследования стоят недешево, и я прекрасно понимаю, насколько тяжело порой содержать серьезно больное животное. У меня тоже есть питомцы, и многие из них уходили от тяжелых болезней, но я всегда боролся за их жизнь до конца. Заводя животное, мы берем на себя ответственность за каждую его минуту. Мы обязаны сделать все возможное, чтобы его жизнь проходила в любви и заботе. Самовыгул в большинстве случаев - это приговор.
Я искренне рад, что в последние годы отношение к животным постепенно меняется в лучшую сторону. Но все же остается немало людей, для которых питомец - лишь игрушка или временный «сожитель». В момент, когда болезнь требует усилий, времени и затрат, такие владельцы опускают руки и предпочитают «решить вопрос» максимально быстро, вызывая врачей для эвтаназии или уходя, услышав о необходимости обследований.
Подписывайтесь на наш дзен-канал
